Александра Литвинова журнал “Совершенство” Октрябь 2015.

Путь в профессию для эксперта по перманентному макияжу международного класса, руководителя Учебного центра NPM, члена судейской коллегии чемпионатов по перманентному макияжу в России Виктории Томашивской начался с… неудачного личного опыта. Около двадцати лет назад вместе с подругами она решилась на модный, только появившийся в России перманентный макияж губ. И оказалась очень непростым клиентом: сначала перерисовала эскиз, выполненный мастером, потом строго контролировала и корректировала процесс. Через несколько часов, взглянув на перманент на лицах подруг, Виктория поняла, что стремление к совершенству позволит ей выполнять эту работу лучше опытного мастера. Так эксперимент, задуманный почти в шутку, стал началом постижения новой профессии.

055252
– Если честно, перманентный макияж – довольно неожиданный выбор для человека, закончившего Горный институт и аспирантуру Всесоюзного научно-исследовательского института горной геомеханики и маркшейдерского дела.

– В середине 90-х, к сожалению, наука в нашей стране была совершенно не востребована. Зато навыки, приобретенные в вузе, оказались весьма актуальны в новой профессии: вычерчивание картографии и отображение информации технического дизайна, например, рельефов местности, пригодились, когда я осваивала искусство линий, цветовых переходов и растушевок в перманентном макияже. Очень помогли и знания, полученные в детстве в художественной школе: законы цвета и тени, объема и прозрачности, умение разложить сложный процесс создания изображения на простую последовательность действий.

– А саму технику перманентного макияжа где осваивали? Ведь 20 лет назад не было такого выбора школ.

– Когда я только пришла в эту профессию, все обучение своди-лось… к объяснению, как включить и выключить аппарат. Тогда мы двигались вперед, пребывая в информационном вакууме и постигая тонкости в процессе работы. Нам были доступны лишь те выборочные знания, которые давали фирмы, представляющие то или иное оборудование.
Меня такая ситуация не устраивала категорически. За первый же год работы у меня накопилось очень много вопросов, и я обратилась к опытным тату-мастерам. Они объяснили мне многие нюансы работы с кожей, я получила правильное представление о технике, о том, как даже по звуку аппарата чувствовать кожу, о стилях удара аппаратов роторного и индукционного типа, об индустрии в целом. К тому же экскурс в тату-сферу пригодился, когда я начала заниматься эстетической дермопигментацией: художественная составляющая стала очень сильным подспорьем в коррекции формы и цвета ареолы груди, коррекции витилиго, алопеции, камуфляже рубцовых изменений. Я очень быстро выросла профессионально.

– Но обучение на этом не закончилось. В вашем бэкграунде – высшее психологическое образование. А ведь многие специалисты обходятся без этих знаний.

– Психология – еще одна незаменимая в нашей работе область знаний. Поэтому, как бы ни было сложно найти в напряженном графике время для учебы, я получила высшее психологическое образование. Сегодня я сама читаю курс «Психологические аспекты работы с клиентом» в Учебном центре NPM, помогая будущим специалистам разобраться в типажах, выстроить с каждым человеком правильную коммуникацию, избежать проблемных ситуаций и конфликтов, скорректировать пожелания клиента, а иногда даже вежливо отказать в услуге.

– Кстати, а в каких ситуациях вы отказываете клиенту?

– Клиент может быть не прав, но он должен быть доволен. Это, безусловно, так. Но если это выходит за пределы моих допустимых представлений об изменении и это очевидно испортит внешность, я отказываю в процедуре. Конечно, у каждого свои представления о прекрасном, но существуют и правила гармонии. Я подробно объясняю, почему стоит сделать иначе, но если мы не приходим к взаимопониманию, то считаю честным отказаться от работы. Хорошая коммуникация – залог успешной деятельности.
Еще отговариваю от процедуры, когда вижу, что перманентный макияж не нужен в принципе. Недавно я отказалась камуфлировать рубец после пластики груди: это была не эстетическая, а чисто психологическая проблема. Я объяснила, что достаточно подождать несколько месяцев, чтобы он стал совсем незаметным. Через полгода клиентка вернулась за другой процедурой, и я убедилась, что была права: в процедуре косметического камуфляжа она не нуждалась, рубец уже не был виден.
060011
– Виктория, сегодня, к счастью, нам доступны самые продвинутые технологии перманентного макияжа. А насколько соответствует мировым стандартам профессиональный уровень наших специалистов?

– Порой трудно сравнивать работы, выполненные в разных странах, потому что у каждого народа свое представление о красоте. Но по техническому исполнению российские специалисты не просто не уступают зарубежным коллегам, а признаны самыми сильными в мире. Кстати, и клиенты ни в одной стране не предъявляют столько требований к результату, как в России. И этот высокий уровень ожиданий обязывает наших профессионалов делать работу не просто хорошо, а безупречно. Конечно, я говорю о настоящих мастерах, заслуживающих доверия и уважения.

– Однако встречаются и весьма не-удачные работы, по которым, увы, нередко судят об индустрии в целом.

– Согласна, перманентный макияж очень опошлен совершенно неэстетичными работами. Причин у таких неудач несколько. Прежде всего, конечно, низ-кая квалификация специалиста. Увы, многие берутся за работу, не понимая всей ответственности, не пройдя полноценного обучения, не получив достаточных знаний. Причем нельзя сказать, что важнее: технические аспекты или художественные. Если специалист обладает эстетическим и художественным видением, но не владеет техническими навыками исполнения, то есть риск разбить кожу и получить рубец. Если, владея техникой в совершенстве, не иметь изобразительных навыков, то работа не получится гармоничной в принципе.
В нашей профессии, стоящей на стыке медицинских, технических, колористических, визажных и психологических дисциплин, чрезвычайно важен каждый аспект. Недостаточно просто поставить руку, освоить колористику, визаж и знать основы медицины. Независимо от законодательной базы каждый специалист должен понимать, что несет ответственность за здоровье клиента. Перманентный макияж – не совсем безболезненная процедура, поэтому важны правильно выполненная анестезия, способность справиться с аллергической реакцией или тем же поднявшимся давлением. Когда мы говорим о безопасности, нет мелочей. Также важно понимать принципы комплексного подхода к решению эстетических проблем и при необходимости оценить и уметь предложить клиенту корректную последовательность процедур. Иначе даже идеально технически выполненная работа может испортить внешний вид человека.
Например, как совместить процедуры перманентного макияжа, инъекций БТА, контурной пластики или других инвазивных процедур? Непонимание правильной последовательности действий может привести к тому, что форма нарисованного перманента бровей, губ, стрелочек исказится. В результате выраженная асимметрия и плачевный результат могут быть гарантированы.
Еще более серьезные деформации перманентного макияжа возникают после блефаропластики или эндоскопического лифтинга. Невозможно на сегодняшний день не рассматривать совместно два понятия: перманентный макияж и пластическую хирургию. Как показал опыт прошедших лет, каждый нарисованный на лице миллиметр иногда имеет большое значение, так как может остаться на нем навсегда… Пластические операции значительно меняют направление, длину и толщину стрелок. А форма бровей в латеральной части может измениться до 1,5–2 сантиметров. Специалист по перманентному макияжу обязан это учитывать, даже если клиент и не собирается завтра что-то серьезно менять в своей внешности. Иногда минимальные художественные произведения на лицах – лучшее, что мы можем предложить.
Важными условиями успеха современного специалиста по перманентному макияжу являются видение лица в целом, прогнозирование результатов в ходе общих эстетических коррекций и, конечно, детальное информирование клиента. Хорошо информированный клиент имеет более реалистичные ожидания и с большей вероятностью будет удовлетворен конечной работой.
Еще одна, не менее опасная ошибка – работа на некачественном оборудовании. Безупречный результат способен обеспечить только высокоточный современный аппарат с одноразовыми модульными системами. Но, к сожалению, у нас до сих пор в ходу совершенно примитивные аппараты, такие как, например, «Сапфир». Более того, отдельные специалисты используют тату-пигменты, которые однозначно отличаются от пигментов для перманентного макияжа: они не дают естественности, что называется, живости, особенности на губах. Причем речь идет не о «подпольных» салонах: такие специалисты активно рекламируются и даже дают мастер-классы. А в Европе, например, законодательно запрещено работать тату-пигментами на лице. Поэтому я рекомендую, выбирая мастера, обязательно поинтересоваться, на каком оборудовании и материалах он работает.
060827

– Кстати, Виктория, вы являетесь официальным представителем в России израильского производителя технологий в области перманентного макияжа NРМ. Бренд известен не только широкой палитрой пигментов и новейшими инновационными аппаратами, но и уникальной запатентованной технологией роликовой трихопигментации. Эта процедура относительно новая в нашей стране. Насколько она востребована и действительно ли помогает решить эстетическую проблему, связанную с облысением?

– Услуга не просто востребована: для женщин, страдающих диффузной алопецией, она становится настоящим спасением. Российские мужчины прибегают к процедуре реже, но вот в Европе и Израиле она очень популярна у представителей сильной половины.
Трихопигментация – процедура очень кропотливая и занимает много времени: необходимо прорисовать каждый волосок, каждую фолликулу, имитируя собственные волосы. Очень важно максимально качественно закамуфлировать зоны алопеции, выбрав корректную технику в зависимости от степени облысения, чтобы не получилась, например, «шапочка», а не имитация волос. И роллер позволяет гораздо более реалистично создавать такие работы, при этом сократив время и стоимость самой процедуры.
Только не нужно его путать с мезороллером, на котором некоторые умельцы тоже делают трихопигментацию. Это категорически запрещено. Конечно, самый эстетичный вариант получается все-таки при диффузной алопеции, когда нарисованная работа прикрыта хоть каким-нибудь количеством собственных волос. Полное облысение – наиболее сложный вариант. Клиент должен точно представлять себе, как будет выглядеть результат. Обращаясь за такой услугой, следует обязательно посмотреть как можно больше уже выполненных работ, что-бы не было завышенных ожиданий.
Но вообще трихопигментация – одна из самых непростых тем в перманентном макияже. Сложность заключается и в технике, и в психологическом состоянии клиента, и в том, что ошибки в этой работе исправить практически невозможно. Поэтому я не устаю повторять обучающимся: каждый нарисованный нами миллиметр на лице или теле клиента – это огромная ответственность.

– Виктория, несколько лет назад вы открыли учебный центр, до этого ограничиваясь чтением лекций на курсах по косметологии для врачей от СПИК и Государственного медицинского университета им. академика И. П. Павлова. Что сподвигло все-таки создать свою школу?

– Знаете, наступает момент, когда ты должен передавать знания – мне кажется, это справедливый и, с точки зрения устройства Вселенной, правильный процесс. Я разработала программы для тех, кто начинает с нуля, и тех, кому необходимо повысить квалификацию. В нашем центре есть базовый и профессиональный курсы и тематические семинары, где углубленно рассматриваются сложные вопросы. Однако кроме технических аспектов мне представляется очень важным донести до будущих специалистов мысль о приоритетах в деятельности. Дело в том, что перманентный макияж – довольно дорогостоящая процедура. Но если в качестве ключевой установки мастер выберет финансовый приоритет, то не получится профессионального развития.
И это не просто красивые слова: если вы не воспринимаете работу как творческий процесс, способный приносить радость и повышать качество жизни клиентов, то очень скоро наступает выгорание, а такое состояние, согласитесь, неперспективно ни для карьеры, ни для роста финансового благополучия.

– Виктория, а чему сейчас учитесь вы сами?

– Я действительно убеждена, что учиться никогда не поздно и не стыдно, каким бы именитым специалистом ты ни был. Излишняя самоуверенность в нашей профессии – признак ограниченности. Как специалист по перманентному макияжу, я всегда очень внимательно изучаю все новое, что появляется в нашей индустрии: это касается и материалов, пигментов, и техник, которые разрабатывают мои коллеги.
Каким бы успешным ни был твой опыт, всегда интересно все, что происходит в твоей профессии. К примеру, я организовала в Петербурге международный конгресс и чемпионат по перманентному макияжу, на который приезжают одни из лучших специалистов в мире – из Бразилии, Америки, Италии, Франции, Израиля и других стран. Это замечательное и познавательное событие в нашей индустрии. А как управленец, учусь работать с командой – эти знания необходимы, чтобы руководить центром красоты, Учебным центром NPM и представлять в России бренд NPM.


061710
061559
Учебный центр Виктории Томашивской